classniy.ru

Когда Джона Форбса Нэша, лауреата Нобелевской премии по математике и по совместительству параноидального шизофреника, спросили, как он мог поверить, что его наняли космические пришельцы, чтобы спасти мир, он дал простой ответ:

Впрочем, нельзя сказать, что все перечисленные работы имели строго научный характер. Возможно, по этой причине существует немало современных оппонентов, которые считают, что вся эта шумиха вокруг гениев и безумства — чистой воды заблуждение. В качестве аргументов они приводят огромные списки творцов, которые не проявляли видимых признаков психических отклонений, говорят об относительно небольшом количестве творческих личностей в сравнении с количеством психически больных людей и обращают внимание на то, что постоянные жители психиатрических лечебниц, как правило, не создают шедевров. Даже если говорить о пресловутом Маркизе де Саде, большинство его садистских произведений были написаны в то время, когда он был заключён в тюрьму, а не тогда, когда его признали сумасшедшим.

Об этой особенности психики безумных гениев и гениальных безумцев впервые заговорила доктор Шелли Карсон (Shelley Carson), психолог Гарвардского университета и автор книги «Твой креативный мозг». Тогда же австрийские психологи под руководством Андреаса Финка (Andreas Fink) из Университета Граца обнаружили, что креативность и шизотипия одинаково проявляют себя на уровне мозговой деятельности (результаты МРТ показали, что при решении креативной задачи у подопытных с высокими показателями оригинальности и тех, у кого была диагностирована шизотипия, снижается деактивация в правой теменной области и предклинье — части мозга, которая помогает собирать информацию), а это, в свою очередь, косвенно подтверждает, что одни и те же когнитивные процессы могут быть причастны к творчеству так же, как и к психологическим расстройствам. Выводы Финка были опубликованы в сентябрьском номере журнала «Когнитивная, аффективная и поведенческая неврология». Главная мысль, к которой пришли учёные, во многом совпадала с идеями Карсон: люди с повышенной склонностью к шизофрении и люди с нестандартным, креативным мышлением имеют одинаковую неспособность отфильтровывать «мусорную» информацию.

Нэш едва ли единственный человек в истории, о котором заходит речь при обсуждении темы «безумный гений». Склонные к суициду художники Винсент Ван Гог и Марк Ротко, писатели Вирджиния Вулф и Эрнест Хемингуэй, поэты Энн Секстон и Сильвия Плат и многие-многие другие также относятся к этой гильдии. Даже без учета этих великих творцов, которые покончили с собой в приступе глубокой депрессии, достаточно легко составить список гениев, чьи психологические отклонения были хорошо задокументированы. Среди них, например, был композитор Роберт Шуман, поэт Эмили Дикинсон и сам Нэш. Творческих личностей, которые поддались алкоголизму и другим зависимостям, также легион.

Однако факт остаётся фактом: огромное количество творческих личностей ходит по грани нормы и безумия. Просто для них шквал импульсов и идей, которые они черпают из своего состояния, — это кладезь всего творчества, без которой они не мыслят своё существование. Как сказал Нэш после длительного периода бредового мышления, его возвращение к более рациональной фазе было «не слишком радостным». Чтобы объяснить почему, он дал ещё один ответ в своём духе:

Если говорить о науке, примеров может быть бессчётное количество. Так, когда Александр Флеминг заметил, что голубая плесень стала убивать культуру бактерий в чашке Петри, он мог бы не обратить на это внимание и просто выкинуть испорченный материал, чтобы повторить эксперимент, как, скорее всего, поступило бы большинство его коллег. Однако Флеминг подробно изучил полученные результаты и смог в итоге открыть пенициллин, за что и был удостоен Нобелевской премии. Многие люди ходили на прогулку в лес и возвращались оттуда с надоедливыми колючками, прикрепленными к одежде, но только Жордж де Местраль в 1907 году решил исследовать репей с помощью микроскопа, после чего придумал основу для липучки.

Конечно, некоторые области творческой деятельности больше уделяют внимания полезности, чем креативности. Например, точные науки. В таких случаях уязвимость равномерно распределяется между гением и безумием и становится гораздо менее критичной. Пожалуй, в этой области исключение составляют учёные, которые ломают существующую парадигму: в этой своей деятельности они похожи на настоящих бунтарей, обнажающих истину писателей и художников. Вспомним хотя бы Эйнштейна, за которым прочно закрепилось определение безумного гения.

«Потому что мысли о сверхъестественных существах пришли ко мне так же, как и мои математические открытия. Поэтому я принял их всерьёз».

Кажется, это гениально.

«Единственное различие между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший».

Когнитивная расторможенность не менее полезна для искусства. Гении-художники часто рассказывают, как идея крупного творческого проекта пришла из нечаянно услышанного разговора или наблюдаемого случая во время тривиальной прогулки. Например, Генри Джеймс сообщил в предисловии к книге «Трофеи Пойнтона», как его посетила идея написать роман после намёка, который сделала сидящая рядом с ним на Рождественском ужине женщина. Если углубиться в дневники гениев, можно найти сотни случаев, когда какое-то незначительное событие извне стало тем зерном, из которого впоследствии вырос шедевр.

Так связан творческий гений с безумием или нет? Современные эмпирические исследования говорят, что однозначно связан. Согласно последним данным, наиболее важной особенностью психики, встречающейся как у гениев, так и у безумцев, является так называемая «когнитивная расторможенность» (cognitive disinhibition) — неспособность отфильтровывать и выкидывать бесполезные вещи, картинки или идеи из сознания. Именно это свойство влияет на появление у людей бредовых мыслей и спутанности сознания, но в тоже время оно делает творческие умы более плодородными.

О том, что гений и безумие, творчество и психопатология связаны между собой, говорят очень давно. Эта идея восходит ещё к Платону и Аристотелю ⓘПлатон говорил, что драматурги отличаются экспрессивностью, а Аристотель отмечал, что творческие люди более склонны к депрессии.. Потом были работы Луи Лелю, Пауля Юлиуса Мебиуса ⓘИменно он ввёл в психиатрии понятие «патография» — исследование жизни и творчества личности с точки зрения её психики, взаимосвязи творчества и психических отклонений., Чезаре Ломброзо и других. В XX веке даже издавался целый советский журнал «Клинический архив гениальности и одаренности», который был посвящён разбору психических проблем представителей русского искусства. А когда появился труд Мишеля Фуко «История безумия в эпоху классицизма», диалектичная связь безумия и творчества стала восприниматься, как нечто само собой разумеющееся.

Собственно, здесь и кроется настоящая загадка: где проходит та грань, где кончается гений и начинается безумие. Исследования доктора Карсон простираются за пределы изучения «когнитивной расторможенности». Изучая общие уязвимости нестандартного мышления и психических патологий, она пришла к выводу, что на развитие креативности или появление патологии влияют различные когнитивные факторы, среди которых, помимо расторможенности, уровень IQ, особенности памяти, внимания, стиля и, конечно, наличие/отсутствие травмирующих социальных факторов (потеря родителей, экономические трудности, статус меньшинства и т.д.). По мнению Карсон, только от конгломерата этих самых различных свойств и особенностей развития зависит, станет человек, которому свойственна «когнитивная расторможенность», гением или дойдёт до безумия. Доктор замечает, что взаимосвязь большого количества самых разных факторов —  причина, по которой не все гении — сумасшедшие, и не все психи имеют творческую одарённость:

Но в связи с такими выводами возникает ещё один вопрос — а можно ли смешивать эти две группы? По мнению доктора Шелли Карсон, творческие люди обладают достаточно высоким уровнем интеллекта, и именно он даёт им необходимый когнитивный контроль, который позволяет человеку отделять зёрна от плевел, различать причудливые фантазии и реальность. Согласно её концепции, высокий интеллект имеет важное значение для творца, но лишь постольку, поскольку он связан с когнитивной расторможенностью. Один только высокий интеллект способен родить полезные, но, скорее всего, неоригинальные и неудивительные идеи.

«Это не соотношение один к одному. Фактически, большинство творческих людей вообще не проявляют психических расстройств, разве что некоторые особенности, которые мы привыкли им приписывать».